Как тебе такой план? — спросил единорог.
— Нет, этот вариант не рассматривается, — сказала Момо. Она о чём-то напряжённо думала.
— Ну, тогда то, на чём вы таким чудесным образом перемещаетесь? — предложил единорог.
— Тем более, — покачала головой Момо.
— Ты сама можешь что-то нам предложить, — сказал единорог, — есть идеи? Только не мелочись, пожалуйста. Напоминаю, вы убили много наших людей, нам нужна компенсация. Мы не такие гордые, не будем требовать кровью. Можно чем-нибудь ценным для нас. Оружие, технологии… ну? Ничего в голову не приходит? Если нужно время подумать, я тебе его дам. Мы не торопимся.
— Как тебя зовут? — спросила вдруг Момо, которая пребывала в задумчивости всё последнее время и теперь, как будто, на что-то решилась.
— Меня зовут Фавир, — сказал единорог.
— Надо же, без всяких Фафа и тому подобного, — шепнул Вик.
— Единороги не следуют нашей традиции давать имена, — шепнула ему в ответ Ляля.
— Очень приятно, Фавир, — сказала Момо, — а меня зовут Момоналиктани.
Фавир понял не сразу и даже хотел ответить, что ему тоже очень приятно, но вдруг замер. Его глаза расширились и он склони голову сначала на один бок, потом на другой, после чего, наконец, сказал:
— Будь я проклят, это правда! То-то мне казалось, что лицо твоё я уже где-то видел!
Больше Фавир не нашёлся что сказать и замолчал.
— Теперь ты, Фавир, понимаешь, что я могу тебе предложить гораздо больше, чем какая-то пушка? — сказала Момо, глядя на него прямо и уверено.
Глава 32
Замешательство Фавира было не долгим.
— Что ж, должен сказать, что это отличный приз! Мы на такое даже не рассчитывали, — сказал он.
— Я думала, что ты умный, — разочарованно покачала головой Момо.
— А что тебя в этом разубедило? — усмехнулся Фавир.
— Ты наверняка начал думать, на что меня можно обменять. А это очень глупо, — сказала Момо.
— Почему это? — Фавир немного напрягся, ему не нравилось, куда клонит Момо, но в душе он чувствовал, что это не бравада, а он на самом деле видит ситуацию не очень правильно.
— Во-первых, вы меня ещё не поймали, чтобы торговаться, — сказала Момо, — а думать, что у вас это получится, очень самонадеянно. Но допустим, просто предположим, что у вас это получилось. Во-вторых, что вы тогда будете делать? Попробуете выйти на связь с моим отцом, чтобы сказать, что у вас его дочь? Как ты думаешь, это принесёт пользу планете вообще и тебе лично? Я что-то сильно сомневаюсь. Честно говоря, я не вижу ни одного хорошего варианта для вас. Даже если все договорятся и поступят честно, и вы обменяете меня на что-то очень важное и ценное для вас. Например, снятие карантина. Какие последствия это всё может иметь в будущем? Это улучшит отношения бесов с единорогами? Я что-то сильно сомневаюсь. И как я буду к вам относиться, когда стану правительницей? Сейчас от тебя зависит будущее планеты, и ты легко можешь поставить на нём крест. Видишь, какие последствия может иметь одно единственное решение одного единственного человека. И что ты скажешь теперь?
Фавир думал. Он не сомневался что перед ним принцесса. И в том, что она говорила, было много правды. Да, война носила разрушительный характер для единорогов. Да, они ненавидели бесов, которые так с ними поступили. Но сейчас, когда всё немного успокоилось, и они только начали приходить в себя; когда начали худо-бедно организовываться по новой, восстанавливать связь и инфраструктуру по всей планете, стараясь не привлекать внимания бесов — именно сейчас можно было выйти на новый виток противостояния и пустить всё под горку. Цена была слишком высока.
Но, с другой стороны, просто так всё закончить, отпустить дерзкую принцессу и вернуть ей пленника, тоже было плохим вариантом. Против этого бунтовало всё внутри. Это было как очередное поражение, причём от молодой девочки, пусть за ней и стоит вся мощь цивилизации.
— Вы, правда, оказались здесь случайно? — спросил Фавир.
— Да, я дочь правителя, я не вру. Если бы я не хотела, то я бы просто не сказала. Но мы оказались здесь случайно, это факт. Мы не хотели никого убивать, но у нас не осталось другого выбора, это тоже факт. А теперь нам просто нужно забрать своего друга и мы уйдём, — сказала Момо.
— И мы останемся ни с чем, — сказал, пристально на неё глядя, Фавир, — получается, что наши ребята погибли зря.
— Вовсе нет, — сказала Момо, — своими жизнями они заплатили за шанс, обрести себе союзника на самом верху.
— Союзника? — недоверчиво переспросил Фавир.
— Союзника! — уверено сказала Момо, — я не одобряю то, что здесь случилось. Крайне не одобряю. Я пока не посвящена в тонкости управления нашим народом, но не думаю, что и отец бы одобрил. Скорее всего, до него дошла искажённая информация. Планет и колоний очень много, невозможно вникнуть во все детали. Многие вопросы решают заместители по секторам, а у них есть свои заместители и так далее. Это пирамида. Но сейчас, есть уникальный шанс донести информацию о случившемся на самый верх.
— И как мы поймем, что это сработало? — недоверчиво спросил Фавир.
— Никак, — сказала Момо, — вы никак это не поймёте. И в вашем понимании это вообще никак не сработает. У вас не станет больше пушек или вам никто не принесёт новые научные разработки. Даже блокаду вряд ли снимут, по крайней мере, сразу.
— И в чём тогда смысл? — Фавир не понимал, куда она клонит.
— В перспективе. Я обещаю, что буду всегда предпринимать усилия, чтобы облегчить положение вашей планеты и когда-нибудь, вернуть её и весь ваш народ на прежнее положение. Вы не узнаете ни о каких конкретных решениях, не увидите быстрых перемен. Будет казаться, что вообще ничего не происходит, потому что я знаю, что такие большие перемены процесс не быстрый. Это ломать легко, а восстанавливать крайне тяжело, — сказала Момо.
— И какие гарантии? — спросил Фавир.
— Никаких! — сказала Момо, — только моё слово, слово принцессы!
— Туманная перспектива, — сказал Фавир и задумался.
Момо ему не мешала, она понимала, что этому единорогу сейчас очень тяжело и нужно принять трудное решение.
— Даже если бы я согласился, вряд ли я смогу убедить остальных. Для них эта история будет выглядеть тухлой. Они не пойдут на это, — отрицательно покачал головой Фавир, — они просто в это не поверят.
— Придумай что-нибудь! — сказала Момо, — судьбоносные решения всегда дорого стоят, по крайней мере, для тех, кто их принимает. А твоё решение будет судьбоносным. Историю творят личности. И от того какое отношение у меня сохранится к единорогам в результате наших переговоров, будет зависеть будущее всего вашего народа. Например, если с моим другом что-то произойдёт, то ситуация будет даже не нейтральной, я буду желать вас наказать. Даже если бы он погиб в схватке, я бы не восприняла это так плохо. Да, мне было бы очень больно, но это можно было бы списать на судьбу, на стечение обстоятельств. Но гибель в плену, это уже результат чьих-то решений, которые я не смогу принять и простить.
— Это похоже на угрозы и шантаж, — сказал Фавир.
— Это торг, — возразила Момо, — и каждый использует в нём те аргументы, которые у него есть. И разве требование выкупа за пленника это не шантаж? А озлобить и настроить против себя будущего правителя бесов, разве это не худшее, что можно сделать в этой ситуации? Да, тут есть о чём подумать.
Фавир снова задумался. Момо ему не мешала.
Вик и Мина не очень одобряли такие долгие переговоры. Благодаря Призраку они слышали каждое слово, но опасность они видели в другом. Им казалось, что этот Фавир специально тянет время, чтобы чего-то дождаться. Подмоги или какого-то другого события. Это были просто предположения, но на душе было тревожно.
И в то же время то, что делала Момо, им нравилось. Она была молодец.
— Остальные на это не пойдут, а идти против них будет очень рискованно, — сказал Фавир после раздумий.
— А то, что я тут стою и разговариваю с тобой, разве не рискованно? Я одна, с маленькой группой друзей! Вся мощь нашей цивилизации находится где-то далеко. Я тоже рискую. Но я делаю то, что должна. И ты сделай то, что должен. Вопрос в том, что именно ты считаешь своим долгом, — сказала Момо, — что для тебя важнее: личная
